Высшим законом для них (консулов) да будет благо народа. «О законах», III, 3, 8 (166, с.206)

Только тот оратор велик, который кажется великим народу. (...) Что одобряет толпа, то приходится одобрять и знатокам.

«О знаменитых ораторах» («Брут, или О знаменитых ораторах»), 50, 186; 50, 188 (174, с.293)

Я (...) уверен, что, хотя и существует великолепно написанная Софоклом «Электра», я (как римлянин) должен читать «Электру», плохо переведенную Атилием.

«О пределах добра и зла», I, 2, 5 (167, с.43)

От самой глубокой древности едва ли найдутся три пары истинных друзей. «О пределах добра и зла», I, 20, 66 (167, с.69)

Славна гибель полководца. Философы же обычно умирают в своей постели. Однако важно, как умирают.

«О пределах добра и зла», II, 30, 97 (167, с.117)

Причиной и началом философии должно быть незнание. «О природе богов», I, 1, 1 (175, с.60)

По большей части, желающим научиться авторитет учителя приносит даже вред, потому что они перестают сами рассуждать (...). Я не одобряю того, что известно о пифагорейцах, которые, когда что-то утверждают при обсуждении и при этом у них спросишь: «Почему так?» - обычно отвечают: «Сам сказал!» «Сам»

- это значит - Пифагор.

«О природе богов», I, 4, 1 (175, с.63)

Со смертью людей не погибают (...) их мнения; им, может быть, только недостает того сияния, которое исходило от их авторов.

«О природе богов», I, 5, 11 (175, с.63)

Ко всему истинному присоединено нечто ложное, и притом (...) подобное истинному.

«О природе богов», I, 5, 12 (175, с.64)

Почему создатели мира внезапно проснулись, после того как проспали бесчисленные века? Ведь, если не было никакого мира, века-то были? (...) Потому что и в сознании не вмещается, что было какое-то время, когда никакого времени не было.

«О природе богов», I, 9, 21 (175, с.67)

Вы обычно говорите, бог все это (мироздание) устроил ради людей. Ради