Пастернак. Поэт, которым я бредил еще в молодости. Сколькие близкие могли жаловаться, что я их беспощадно пастернакизирую. Чему только мог, у Пастернака учился. Но помню, как недоумевал по поводу каламбурного предостережения молодым поэтам — «избегать пастернакипи и мандельштампа». Мне эти фигуры казались, да и сейчас кажутся* несоизмеримыми. Впрочем, и молодого Мандельштама Цветаева сумела пронять Кремлем...

Эйфория, возникшая вокруг Пастернака в дни его столетия, многому помогла — вернула человека родной культуре на высочайшем уровне. Москву он знал и чувствовал не только «опавшей сердца мышцей», заслужил и музей в Переделкине, и грустное надгробие с контррельефным портретом работы Сарры Лебедевой. Но уже тревожат кликушеские призывы — Завесить поэтам и улицы. Для улиц ли их имена? «На Мандельштаме сойдете?» Оставим это его почитателям в Воронеже и Чердыни. А притяжательные формы и вовсе не выговоришь — Пастернаковская, Мандельштамовская — не лучше Шарикоподшипниковской! Так и у Андрея Белого притяжательных не сочинишь: Андребелическая? Андрее-беловская? Чудовищно!

Композиторы? Их именами Москва вроде бы не бедна, «Свои» улицы имеют Мусоргский, Римский-Корсаков и Алябьев (как участник войны 1812 года). Но нет улиц с такими бесспорными именами, как Глинка, Даргомыжский, глава «Могучей кучки» Балакирев и ее члены Бородин и Кюи, старейшины русской музыки Верстовский и Бортнян-ский, авторы популярнейших романсов Варламов с Гурилевым, более поздние Аренский, Направник, Лядов, Гречанинов, Ребиков, Стравинский, Василенко, Асафьев, Глиэр, Кабалевский...

Нетрудно сразу же и разредить этот список. «Глинка» по самому типу имени для улицы неудобен — не противопо-стзвлять же его «неглинке». Явно не для улиц фамилии у Глиэра и Кюи.