СПЕКТАКЛЬ НА МИГ

Самые бурные времена, по всей видимости, оставляют меньше всего следов. Годы с 1917-го по 1920-й делали историю, но не историю города. С момента революции прошло слишком мало времени, чтобы можно было заложить новые фундаменты. Еще не строится новое общество, не перестраивается город — инсценируется видимость всего этого. Высвободившаяся энергия, в том числе энергия масс, невзирая на голод и нищету, столь сильна, что ее хватает победоносному классу и для самоинсценировки. В эти годы не осуществляются коренной переворот и перестройка — старая среда окружается кулисами, предпринимаются попытки вмешательства в нее, обнаруживающие большое драматургическое мастерство и способность устраивать широкомасштабные зрелища с несомненным эффектом. Это неистовое, дерзкое посягательство на площади и пространства города, овладение ими. Так понимал происходившее и Маяковский:

Довольно грошовых истин.

Из сердца старое вытри.

Улицы — наши кисти.

Площади — наши палитры.

Первая мысль, однако, — о жертвах и великих борцах-предтечах. В момент максимального отказа от истории, когда революционеры стреляли по часам на колокольнях и останавливали время, они склоняли головы, поминая павших. Уже в мае 1917 г. был объявлен конкурс на создание памятника погибшим во время Февральской революции. Принуждение к действию касается и мертвых, их больше не зарывают в землю, а выставляют для публичного прощания и хоронят в некрополях революции.

В Петрограде Марсово поле превращается в кладбище героев, в Москве Коненков получает первую премию за памятник, который должен напоминать о павших в Октябре. На том месте Кремлевской стены, перед которым сегодня стоит Мавзолей, в стену был вставлен рельеф из цветной керамики торжественно-иконного характера. Он должен был гореть на утреннем солнце. Повсюду с постаментов сбрасывали памятники старым властителям и устанавливали монументы павшим героям. Это, конечно,