Сильный человек    127

не «Динамо» в 1925 г.; Подвойский в качестве председателя Красного спортивного интернационала, основанного в противовес буржуазной и «желтой» спортивной организации и призванного привести традиционный рабочий спорт, до тех пор находившийся в сфере влияния социал-демократии, на путь революционного Октября. Доказательств сознательного подключения физической культуры к созданию нового мира достаточно. На какой политической арене выступали тяжелоатлеты? На Красной площади. И лыжная эстафета протяженностью более 10 тыс. км от Хабаровска до Москвы в 1928 г. или от Москвы до Осло в 1927 г. были вдохновлены не одним только спортивным честолюбием. В музее выставлен также берлинский плакат 1927 г. на немецком языке с извещением: «24.8., 6 Uhr. Vorwarts-Siid-Platz. Leningrad. Putilow-Werk» («24.8., 6 час. Форвертс-Зюд-Плац. Ленинград. Путиловский завод»).

Футбольная команда петроградского бастиона революции — в Берлине! И покорение высочайшей вершины Памира было не только спортивным достижением, не случайно альпинисты дали ей название пик Ленина.

В официальном представлении о спорте с течением времени происходили некоторые изменения. Сразу после революции и в 1920-е гг. речь шла о том, чтобы буржуазному элитарному спорту противопоставить пролетарский массовый, амстердамским Олимпийским играм 1928 г. — первую пролетарскую Спартакиаду. Здесь непроизвольно сочетались (это видно на снимках и картинах) элементы находившегося в основном под социал-демократическим влиянием движения «перелетных птиц» и культуры обнаженного тела из времен, предшествовавших Первой мировой войне, с наивным интернационализмом труда.

Данные статистики организованного спортивного движения впечатляют: с 1924 по 1927 г. число клубов увеличилось с 2 842 до 13 803, число спортсменов — с 311 200 до 911 000 чел., причем большинство, по-видимому, являлись представителями городского пролетариата, так как в 1924 г. 295 200 человек были горожанами и только 16 000 — из деревни. Наивность 1920-х гг. выражалась и в том, что спортивная игра велась тогда ради самой игры, а рекордам не придавали особого значения. С началом пятилеток и индустриализации положение явно изменилось. Спартакиады дисциплинируются, из них исчезает все игровое, чисто моторное, кажется, стахановский принцип находит применение и в спорте, и теперь речь идет о том, чтобы добиться высших результатов ради отечества трудящихся (восхождение на Памир, перелет через Северный полюс, полет по маршруту Америка — Россия). Все юноши в эту пору хотят стать летчиками.

Еще несколько лет спустя связь между трудовым и спортивным движением сменяется связью между физической и боевой силой, между спортивной ловкостью и военными хитростью и тактикой. Гребля оказывается