ПОИСК СЛЕДОВ

Города живут, люди умирают. Тем не менее определенная концепция истории утверждает, что города — лишь творение человеческих рук, что люди в известном смысле продолжают жить в них. Эта светская форма веры в жизнь после смерти могла бы быть великим примирением со смертью. Но не все жившие действительно жили, и не все умершие умерли. Данная историческая концепция знает тех, чья жизнь продолжается, и тех, кто никогда не существовал. Она стремится декретировать, кому надлежит оставаться вечно живым. Может быть, дело не только в силе декрета: некоторые из живших в прошлом никогда не причислялись ею к своим, так что декретировать их забвение и замалчивание оказывается в принципе излишним. Тому, кто выходит победителем из битв прошлого, не обязательно требовать молчания, тот может позволить себе стереть воспоминания о побежденных.

Москва полна свидетельств искусственного продления жизни и искусственной кладбищенской тишины. Я не имею в виду 120 памятных мест, в том или ином смысле связанных с личностью Ленина, — слишком несомненно он возвышается над партийными расколами и действительно слишком прочно связан с историей русской революции, чтобы можно было на него посягнуть. Искусственность продления жизни и молчания проявляется в других пунктах: там, где люди из второго и третьего рядов персонажей исторической драмы сознательно вытаскиваются на передний план, на «свет рампы», хотя они никогда не знали этого света и не притязали на него, тогда как исполнители первых ролей, деятели, выполнявшие самую ответственную работу, отодвигаются на задний план. Сколько памятников и мемориальных досок найдется в городе в честь Ногина, Полонского, Мещерякова, сестер Ленина (конечно, выдающихся организаторов и писателей), а Мандельштам, Бухарин, Преображенский или Пятаков и по сей день не удостоились хотя бы самых скромных почестей, даже в устной реабилитации, которой требуют потомки убитых, в признании их историческими личностями им отказано! Но молчание встречает нас и с другой стороны: как можно в городе, лицо которого навечно определено проспектами, «высотками» и туннелями метро, замалчивать имя творца всего этого! Я вовсе не выступаю за возвращение мертвеца в Мавзолей, но должен отметить: городу, молчащему об одном из виднейших своих создателей (в голове постоянно вертится стихотворение Брехта «Кто