ИМЯ ИЗОБРЕТАТЕЛЯ ТАРАКАНЬИХ БЕГОВ ИСТОРИЯ УМАЛЧИВАЕТ



Первое сообщение об этой новинке появилось в издававшемся в Константинополе русском журнале «Зарницы» в 1921 году. А потом кто только не писал о тараканьих бегах. Начал Аркадий Аверченко, продолжил Алексей Толстой, за ним Михаил Булгаков. Ну, а после появления 1970 году киноверсии булгаковской пьесы «Бег» тараканьи бега вошли в фольклор.



Русским эмигрантам в Константинополе приходилось тяжко. Ко всему прочему французы и англичане, оккупировавшие турецкую столицу, запретили все виды игорных развлечений. Пришлось проявить русскую смекалку…

С именем изобретателя однако же не все и поныне ясно. Есть версия, что зловредных насекомых додумался первым приручать русский кинопромышленник Александр Дранков. Киномагнату, привыкшему к размаху (вспомним, что из его студии вышел первый фильм про Стеньку Разина), в эмиграции было скучновато, а предприимчивости хватало, так что гипотеза выглядит вполне правдоподобной. Несколько лет назад новое для «тараканиады» имя назвал бывший корнет старой русской армии Николай Тимченко, до недавних пор жительствовавший в Стамбуле. Николай Георгиевич и после столетнего юбилея сохранял ясность ума и напомнил для потомков, что действительным изобретателем невиданной доселе забавы был русский офицер Петр Бородаевский. Свои ставки на резвость извечных и докучливых спутников человечества делали и на далеких от Босфора берегах Янцзы. Профессор из Вашингтона Виктор Петров, молодость которого прошла в Харбине и в Шанхае, припомнил в разговоре со мной, что заведения подобного рода имелись в русских колониях обоих этих городов.

У Виктора Порфирьевича было немало других тем для долгих рассказов, поскольку до благополучия поздних лет жизни он многого насмотрелся и многое испытал. Сын священника из Харбина перегонял табуны лошадей из Монголии для Шанхайского ипподрома, был репортером эмигрантских газет, швейцаром в ночных клубах… В период безработицы и полного безденежья, совпадавших с гражданской войной в Китае, ему пришлось наняться телохранителем к некоему генералу Вану. Этим местом он был обязан репутации русских офицеров, которые, если уж брали на мушку, то не промахивались.

Однажды Ван приказал Виктору Порфирьевичу сопровождать его в какой-то полу-притон, полу-кафешантан Шанхая, в котором выбросил немалую сумму в английских фунтах на ту самую забаву, которой пробавлялся булгаковский генерал Чарнота. Я, понятное дело, поинтересовался, кто же внедрил стамбульскую новинку в притоны Дальнего Востока. Увы, профессор-телоханитель этого не знал, и остается неясным, то ли «ноу-хау» Бородаевского (а может быть, Дранкова) перекочевало в Китай с кем-то из эмигрантов, то ли до этого самостоятельно додумался кто-то из тамошних изгнанников. В любом случае, нехватки насекомых для дрессировки в Шанхае не наблюдалось.

А в Таиланде сейчас в моде бега «кукарач», как именуют местную разновидность тараканов. Там имеется даже ферма по их разведению. Сами придумали или посмотрели наш «Бег»? Вообще, похоже, тараканьи бега - бродячий сюжет.

В Можайском районе Подмосковья есть роща, которые местные называют «Тринадцать душ». До войны там обитала семья, получившая после революции 1917 года надел по числу едоков, которых набралось как раз с чертову дюжину. Новые землевладельцы оказались изрядными лентяями, и зимой семья устраивала дома «тараканий ипподром». Чем и зарабатывала на горячительное, принимая ставки на самых резвых пруссаков. Для соревнований тараканов они приспособили бильярдный стол, доставшийся в качестве трофея при разграблении усадьбы графов Уваровых…

А четверть века назад я сам видел, как в камчатском Институте вулканологии по случаю новогоднего бала-маскарада устроили подобные забеги. «Рысаков» для этой цели затейщики отловили в собственных общежитиях. Страсти кипели нешуточные. Самым резвым, как и у Булгакова, оказался таракан по кличке «Янычар». Победителя наградили по-царски, предоставив ему полную свободу!