После тостов

ЖУКОВ И ЭЙЗЕНХАУЭР. ИСТОРИЯ НЕСОСТОЯВШЕЙСЯ ДРУЖБЫ



«Первые послевоенные дни и недели большая часть энергии уходила на яркое, изматывающее, чарующее, долгое празднество», – писал биограф Эйзенхауэра. После войны верховная власть в Германии осуществлялась главнокомандующими оккупационными войсками четырёх держав: Советского Союза, США, Великобритании и Франции. 1945 год, когда советскими и американскими войсками командовали Георгий Жуков и Дуайт Эйзенхауэр, был медовым месяцем в отношениях между союзниками.



Из 193 вопросов, рассмотренных Контрольным Советом за весь период его существования (с 1945-го по 1948-ой), 101 был решен именно в 45-м. Союзники напряженно работали. Но в первые послевоенные недели и месяцы еще и вовсю чествовали друг друга. Начало этому положил приём, устроенный Жуковым после подписания акта о капитуляции 9 мая 1945 года. Ликование сопровождалось дружескими тостами, здравицами в честь лидеров стран, главнокомандующих, генералов и офицеров.

В конце мая Эйзенхауэр вручил Жукову в Берлине орден «Легион почёта» степени главнокомандующего. В свою очередь Жуков 10 июня вылетел в ставку американских войск, где вручил Эйзенхауэру и британскому главнокомандующему Монтгомери ордена «Победы». 11 июня в Берлин прилетел Монтгомери с орденом «Бани» 1 степени и Большого рыцарского креста для Жукова.

7 сентября на параде союзных войск, посвященном окончанию Второй мировой войны, у Бранденбургских ворот, в присутствии представителей высшего командования союзников маршал Жуков заявил, что Победа является торжеством невиданного в мире боевого содружества демократических государств, великих народов и доблестных солдат Америки, Англии, Советского Союза, Французской Республики и Китая. Особенно тёплые отношения складывались у главнокомандующих советскими и американскими оккупационными войсками. Это было похоже на зарождающуюся дружбу.

7 ноября на приёме по случаю годовщины Октябрьской революции, на котором присутствовал и генерал Эйзенхауэр, Жуков опять подчеркнул важность сохранения союза наших народов и вооруженных сил. Из воспоминаний Эйзенхауэра о беседе с Жуковым на этом приёме: «Маршал отметил, что в Берлине мы оба кое-чего добились в разрешении трудных проблем, несмотря на различные политические взгляды. И при этом заметил, что если Соединенные Штаты и Россия будут стоять вместе, несмотря ни на какие трудности, успех ООН будет наверняка обеспечен».



Безопасность полётов не гарантируется

Это были месяцы общей эйфории. Никто и подумать не мог, что всего через несколько лет союзники станут смотреть друг на друга через прицелы. Американский дипломат Чарльз Болен сделал в своих дневниках следующую запись о Жукове и его отношении к Эйзенхауэру: «Он выглядел, как подобает солдату, – очень сильный, крепкий как русский дуб, с красноватым лицом и голубыми глазами. Хотя у Жукова была приятная улыбка, он был очень сдержан, особенно с иностранцами…Он проявлял терпимость и даже уважение к Соединенным Штатам, и я ни на минуту не сомневался, что его уважение к Эйзенхауэру было искренним, а не деланным в зависимости от конъюнктуры».

При этом советский главком был твёрд в отстаивании зоны контроля и наших интересов. Когда американские военные лётчики попытались добиться права летать и над территорией советской оккупационной зоны, Жуков заявил, что есть соглашения, которые он нарушать никому не позволит. И в заявках на полёты над советской зоной оккупации при согласовании представители советской службы контроля ставили штамп «Безопасность полётов не гарантируется!»



За рядового солдата великой Красной Армии!

В июне 1945 года Жуков направил Эйзенхауэру приглашение на парад Победы в Москве. Американец приехать не смог, его вызвали в Вашингтон, где уточнялись планы дальнейших боевых действий с Японией. Но с визитом в Москву Эйзенхауэр всё же прибыл – в августе 1945 года и по приглашению самого Сталина. Всё время пребывания в СССР он был гостем Главнокомандующего Группой советских оккупационных войск в Германии Жукова.

Эйзенхауэр был удостоен беспрецедентного внимания. На спортивном празднике 12 августа 1945-го Сталин пригласил его стоять рядом с собой на трибуне мавзолея. Такой чести не удостаивался до этого ни один иностранец. Причем Эйзенхауэру разрешили взять на трибуну ещё двух американцев. Ими оказались американский посол и глава американской военной миссии в Москве.

В беседе, в которой участвовал и Жуков, Сталин несколько раз повторял, что для России и США важно оставаться друзьями. Интересовался промышленными, научными достижениями, успехами Америки в сельском хозяйстве: «Мы знаем, что мы отстаём в этих вопросах, и знаем, что вы можете помочь нам». К этим темам, по воспоминаниям Эйзенхауэра, Сталин возвращался в ходе всей их беседы на трибуне мавзолея. А находились они там 5 часов.

Жуков в ходе этого визита лично заботился о том, чтобы Эйзенхауэр увидел всё, что захочет, в любом уголке Москвы и России:

- Выбирайте, мы всё вам покажем, если пожелаете, даже отправимся и во Владивосток.

Эйзенхауэр побывал в музеях Кремля, московском метро, на авиационном заводе, выпускавшем штурмовики. Провёл полдня в колхозе. Вместе с 80 тысячами болельщиков присутствовал на футбольном матче. Апофеозом стал обед в Кремле. Как вспоминал сам Эйзенхауэр: «В сверкающем огнями зале находилось множество маршалов Красной Армии и работники министерства иностранных дел, выполнявшие роль переводчиков. Было множество тостов за дух сотрудничества и совместной работы, сложившийся в ходе войны». Эйзенхауэр попросил Сталина подарить ему свою фотографию и копию фильма о взятии Берлина, демонстрировавшегося во время обеда в Кремле.

А потом был Ленинград. Во время завтрака в городе на Неве маршал Жуков попросил сына американского гостя лейтенанта Джона Эйзенхауэра сказать тост. И тот удивил всех присутствовавших:

- Я хочу провозгласить тост в честь самого важного русского человека во второй мировой войне. Джентльмены, я предлагаю выпить вместе со мной за рядового солдата великой Красной Армии!

Тост сына Эйзенхауэра через много лет отразился эпиграфом в книге маршала Жукова «Воспоминания и размышления»: «Советскому солдату посвящаю».

Фото Сталина с дарственной надписью и копию фильма о штурме Берлина Эйзенхауэру вручили уже в Германии.



С «Дропшотом» за пазухой

Между тем еще в июле 1945 года, на конференции победивших стран в Потсдаме, президент Трумэн сообщил Сталину о создании ядерного оружия. Вскоре США нанесли ядерные удары по японским городам Хиросима и Нагасаки. А уже 4 сентября 1945 года, на следующий день после официального завершения Второй мировой войны, в США меморандумом ОРК №329 определялись 20 наиболее важных целей для стратегической ядерной бомбардировки. В Советском Союзе к руинам тысяч городом и сёл могли прибавиться новые безжизненные пространства и мёртвые города после ядерных ударов союзника. Всего за четыре послевоенных года было разработано 12 планов ядерного нападения, включая самый мощный – «Дропшот», предусматривавший 200 ядерных ударов.

А так и не ставшие друзьями генерал Эйзенхауэр и маршал Жуков расстались. Эйзенхауэр в декабре 45-го уехал из Германии в Вашингтон на повышение, на должность начальника штаба американской армии. А Жуков в марте 46-го, как водится в России с победителями-полководцами со времён Суворова, отправился в ссылку, на второстепенную должность – командовать Сухопутными войсками.

Но судьба ещё раз дала шанс двум героям второй мировой встретиться лично. Это произошло на Женевской конференции глав правительств США, Англии, Франции и Советского Союза в 1955 году. Жуков был министром обороны, а Эйзенхауэр – президентом США. Они вспомнили прошлое, совместную работу в Контрольном Совете в Германии. Но главным на встрече было то, что Эйзенхауэр твердо выражал и отстаивал политику правящих кругов США, а Жуков – политику Москвы.

Дружба между Советским Союзом и Соединенными Штатами после общей победы в страшной и кровопролитной войне не состоялась. Ушла в историю и не состоявшаяся дружба Жукова и Эйзенхауэра.